...сумеречный котенок...
Название: Пока не расцвела сакура
Автор: katya_neko ([email protected])
Фэндом: Saiunkoku Monogatari
Бета: нет
Пейринг/Персонажи: Сейран, Шурей, Шока, Рьюки, Джуусан-химе, Шуе, Койю, Рьюшин, Рейшин, Юри-химе, триплет Ранов, Сейран/Шурей, легкое Рьюки/Шурей, легкое Рьюки/Джуусан-химе, Рейшин/Юри-химе, Шока/Шокун
Жанр: романс, приключения
Рейтинг: PG-13
Состояние: в процессе
Описание: написан по заявке, которая разбудила во мне шиппера-маньяка XD
Посвящение: Okini-chan как заявителю и товарищу-шипперу XD
Предупреждение: выставлять где угодно, но только с этой шапкой. Помните о нежной душе автора и копирайтах XD
Пока не расцвела сакура
Часть 17. Решение РейшинаЧасть 17. Решение Рейшина
Ко Рейшин, гордо подняв голову и бросая по сторонам пылкие уничтожающие взгляды, стремительно шагал, или, как выразилась его чересчур веселая жена мгновение назад, «яростно топал» по бесконечным дворцовым коридорам. Его руки безостановочно раскрывали и закрывали неизменный веер, который служил ему не столь знаком духа, власти и достоинства, сколько щитом и оружием одновременно. Стройный и подтянутый, он обладал величественной осанкой и своеобразной грацией, у него был высокий лоб и кошачий разрез глаз, однако во всех его движениях, так же, как и в манере говорить, проступала резкость. Красивое лицо его было умным, энергичным и волевым, но на нем были написаны высокомерие, строптивость и насмешливое упрямство.
Редкие служащие, которым не повезло в этот день оказаться на пути известного своими выходками министра, уже давно и как можно быстрее разбежались бы по своим департаментам, но весь ожидаемый эффект, как всегда, портила его не к месту очаровательная и беспричинно счастливая Юри, которая весело вышагивала рядом с мужем, солнечно улыбаясь каждому встречному.
Все еще очень молодая женщина, яркая и обаятельная, Юри-химе сохранила ту кипучую, неистощимую энергию, которой, наверняка, отличалась в детстве и отрочестве. Однако стоило присмотреться внимательнее, и можно было заметить, что, даже при некоторой доле излишней живости, жена Ко Рейшина неплохо владела тем извечным чисто женским арсеналом обольщения, который доступен только умудренным опытом особам и который, стоило признать, был в ее исполнении очень действенным, так как проявлялся ненавязчиво, спонтанно и естественно. Ее веселое настроение неизменно вызывало искренние улыбки. Юри была чуткой, нисколько не боялась обнаружить свои чувства, умудрялась говорить предельно откровенно, при этом не проявляя и тени грубости, невинно очаровывала, ни разу не прибегая к фальшивому притворству.
И каждый упомянутый выше встречный, который, по мнению Рейшина, был просто обязан посмотреть на него перепуганными глазами, тут же улыбался и розовел в ответ на лучезарную улыбку Юри-химе, и рассыпался в цветастых любезностях, отчего дьявольский взгляд ее мужа становился еще страшнее.
Подумать только, взрослые мужчины, государственные мужи, заносчивые министры тряслись от ужаса в его высокомерном присутствии, а его дерзкая жена поистине наслаждалась, бросая ему вызов своими улыбочками!
Весь дворец буквально гудел, прислуга толпилась по углам, обсуждая свежие сплетни. До него долетали невнятные обрывки фраз, имена «Ши», «Ран» вперемешку с таинственным шепотом об императоре и его советниках. Рейшина это отнюдь не беспокоило. Пусть дурно воспитанные люди болтают все, что им угодно. Им никогда не понять, что значит быть рожденным в благородной семье.
Однако упоминание в непрерывном потоке сплетен имени принцессы Ко ему совсем не понравилось. Склонив голову и тщательно прислушиваясь, Ко Рейшин все же замедлил шаг, потом остановился. Его любимая племянница не была предметом, факт существования которого можно с легкостью перемалывать бесстыжими языками. Тем более - в его присутствии.
Еще несколько минут назад витавшая в облаках Юри, оглядываясь по сторонам, не преминула заметить:
- Твой брат хотел поговорить с нами об этом?
Рейшин, не удостоив ее ответом, раздраженно щелкнул веером в последний раз и зловеще продолжил стыть на месте. Группа сплетников, точно под действием невиданных чар, смолкла, люди резко выпрямились, устремив на него испуганные взоры, потом проворно попятились под прикрытие колонн.
- Поспешим, - прищуренный взгляд Ко Рейшина на сей раз выражал полнейшее удовлетворение.
Его жена послушно кивнула, но подаренная ему ласковая улыбка давала понять, что она считает его некстати исполнившимся самодовольства престранным созданием.
***
- Шока-сама пригласил этого человека к себе?!
Сейран ничего не ответил, посмотрев на сконфуженную вопросом Шурей, потом на молчаливого Шуе, чьи плечи начали подозрительно подергиваться, а Ри Койю сокрушенно продолжил:
- Надеюсь, он не задержится там надолго.
Шурей, не выдержав, вопросительно прикоснулась к его рукаву, и Сейран тут же повернулся к девушке, успокоив ее улыбкой. Ласковое выражение серо-зеленых глаз заставило ее забыть вопрос, который мгновение назад уже вертелся на ее языке и готов был сорваться с губ.
Шурей чувствовала себя счастливой, и это счастливое настроение не покидало ее, и только, казалось, росло с каждым часом. За обедом Шока, сославшись на чудесный день и великолепную погоду – утро было на редкость ясным и теплым, - убедил детей совершить прогулку по городу и подышать свежим воздухом. Девушка с затаенной радостью поддержала отца, вызвавшись сопровождать Сейрана, который все еще немного покашливал, казался ослабевшим и бледным.
Девушка с раннего утра уже побывала в саду и теперь поведала ему, что на молодых вишневых деревьях появились хрупкие светло-розовые почки, спросила, не сможет ли он перекопать землю для грядок и заметила, что на крыше особняка решило поселиться семейство птиц. Беседуя о повседневных мелочах и взявшись за руки, они гуляли вдоль реки, дальше по улице и мимо торговых лавок, где тут же столкнулись с шумной парой неразлучных друзей.
Внешне сохраняя невозмутимое спокойствие, Сейран в глубине души с облегчением перевел дыхание. Ко Рейшин был чертовски непредсказуем - не было никакой возможности угадать его реакцию на что-либо в принципе, однако Сейран сильно сомневался, что этот знаменитый своим эксцентричным поведением министр будет в восторге, если его тайна родства с Шурей разоблачится таким нелепым путем.
Краем сознания Сейран удивился, что Койю до сих пор называет Рейшина не иначе, как «этот человек». Но, учитывая, что советнику пришлось пережить ради приемного отца, это прозвище было вполне нейтральным, если не мягким. Да и замечание Койю, скорее всего, было продиктовано отнюдь не антипатией к покровителю, а неким чувством протеста, досадой на Рейшина за его нелепые, смехотворные взгляды.
Обычно советник императора Ри был тих и серьезен. Это был добросовестный, неподкупно честный, строгий человек, непреклонный в своих пристрастиях, немного рассеянный, но, несомненно, достойный, искренний и верный своим друзьям и убеждениям.
Но стоило разговору коснуться Ко Рейшина - и Койю словно подменяли. Сейран сокрушенно покачал головой.
- Итак, - произнес Шуе, легонько, обходительно и непринужденно кланяясь Шурей, - вас, кажется, есть с чем поздравить.
Ленивая улыбка его была почти мальчишеской. Шурей подняла на генерала сверкающий взгляд.
- Да, так оно и есть.
В воздухе повисло удивленное молчание. Приоткрыв рот от изумления, Койю, казалось, рад был бы раствориться в воздухе - видно, в отличие от друга, новость оказалась для него сюрпризом. Стараясь побороть свое замешательство, он поспешно поклонился, поздравляя друзей, впрочем, достаточно искренне.
Шуе самодовольно и довольно-таки бесцеремонно закинул руку на плечи Сейрану, в который раз посягнув на его драгоценное личное пространство. Тот лишь раздраженно уставился на конечность человека, воспитанием которого столь преступно пренебрегали в детстве.
- Он согласился жениться на мне, - предельно серьезно уточнила Шурей.
Койю уставился на девушку так, словно увидел позади нее призрака. Шуе, хитро прищурившись, окончательно разулыбался и сосредоточенно поднял глаза к небесам, словно что-то подсчитывая или сравнивая преимущества с издержками, потом тихонько и восхищенно фыркнул. Только спустя несколько месяцев Сейран узнал, что почти вся императорская армия обсуждала их, без устали делала ставки, и, в итоге, проницательный генерал Ран получил неплохой навар.
- А мы пришли сюда в поисках моего бестолкового младшего брата, - сообщил Шуе и, высматривая упомянутого гения, буквально повис на Сейране, не обращая никакого внимания на величественный и гневный взгляд последнего.
Действительно, в десятке шагов от них непонятно зачем копался в разноцветных лентах Ран Рьюрен. Солидно и основательно сделав выбор, хмурый юный гений протянул продавцу деньги и выпрямился, выглядя довольно комично с длинными шелковыми лентами ярко-синего цвета в руках.
Заметив, что рядом со старшим братом появились новые фигуры, он живо повернулся и побежал к ним наперекор потоку людей, привлекая к себе всеобщее внимание. Выражение его лица поменялось – теперь он был на верху блаженства.
Сейран моргнул, пользуясь моментом, умудрился ткнуть локтем в ребра генерала - и, наконец, высвободился. Он не был близко знаком с младшим наследником Ранов, но после инцидента в провинции Са инстинктивно чувствовал, что ему можно доверять. Привязанность Рьюрена была всегда искренней, и эта чистота мыслей находила ответный отклик в его душе.
Жизнь этого романтичного гения была песней, поэзией, его речь составляли прекрасные лирические выражения и изящные обороты, он питал склонность к резким душевным порывам и восторгам. Тайны – неимоверно сложные, а подчас и вовсе непонятные – хранились глубоко в его верном сердце и лишь изредка прорывались наружу странными резкими экспромтами.
Подлетев к ним, Рьюрен с воодушевлением вынул из кармана роковую флейту – а он носил ее в рукаве постоянно, как носят деньги или носовой платок - и поднес ее к губам, тем самым приведя в трепет стоявших в непосредственной близости друзей.
- Позвольте мне в честь встречи сыграть вам эту чудесную мелодию!
Шурей молнией повернулась к Сейрану и, поднявшись на цыпочки, плотно закрыла его уши руками – юноша, в отличие от нее, до сей поры умудрялся тем или иным способом избегать импровизированных концертов, и поэтому не догадывался о степени разрушительности некоторых из них. И зажмурилась. Но ничего не последовало – воцарилось молчание.
Рьюрен, задумчиво поднеся флейту к губам, во все глаза глядел на Шурей. Потом перевел взгляд на пребывавшего в некотором замешательстве Сейрана.
На нескончаемо долгий миг взгляды молодых людей скрестились, пока они оценивали друг друга, потом Рьюрен склонил голову набок и, вздохнув, побрел прочь.
Теперь у него осталось лишь одно незаконченное дело. Путешествуя мимо сумеречных берегов, он понял, что в неволе светлячкам не выжить. Без стремящейся в лесных ручьях чистой воды они погаснут.
Проводив Рьюрена взглядом, Сейран задумался, какое прозвище даст ему этот непоседливый гений впоследствии. Не иначе, «супруг моего сердечного друга номер один».
***
Ранней весной вечера нередко оказывались холодными и сырыми, так было и в этот вечер. Хотя весь день с самого утра держалась ясная и солнечная погода, на закате похолодало - и земля сразу стала мерзлой и твердой.
Рейшин прошествовал мимо огромного особняка, окинув взглядом сад и старые стены, которые держались в вертикальном положении только благодаря умелым рукам хозяев. По саду пронесся ветер, бумага затрепетала, и острый слух мужчины уловил звук шуршания мокрой кисти по сухой, тонкой бумаге.
- Что ты делаешь, брат?
Шока поднял голову от своих бумаг и улыбнулся, привстав.
- Рейшин.
Тот кивнул и посторонился, пропуская вперед жену.
Шока внимательно посмотрел на невестку. Прошло столько лет, а она ничуть не изменилась. В светлых волосах танцевали золотые нити, в карих глазах светилось лукавая теплота, в голосе тут и там проскальзывали чистые нотки. В ней по-прежнему жило нечто непосредственное, порывистое, нечто неповторимое, как неповторимы и единственны в своей природе рассвет, закат, неуловимый след падающей звезды, переливчатый цвет чешуи, очертания дыма, струящаяся рябь шелковой ткани. Юри-химе была самой оригинальной и несговорчивой особой женского пола, с какой Шока когда-либо имел весьма своеобразное счастье столкнуться.
- Шока-сама, как великодушно с вашей стороны пригласить нас на чай.
Хозяин дома усмехнулся в ответ на холодноватый тон и учтиво кивнул. По всей видимости, невестка по-прежнему недолюбливала его, хоть и была любезна.
К сожалению, в попытке убедить младшего брата она оставалась чуть ли не единственным козырем в рукаве.
Шока вежливо повел рукой, и Юри грациозно опустилась на невысокий стул, расправив просторные одежды. В ее движениях не осталось ни тени того сорванца, которым она когда-то была, однако в ясных глазах плясали золотые искры.
- Рейшин много рассказывал мне о Шурей. Как она поживает?
- Спасибо, Шурей здорова, а Сейран, благодарение Богу, почти оправился от лихорадки.
- Ах, тот самый мальчик, которого вы усыновили много лет назад. Такой красивый юноша, совсем как наш Койю.
Продолжая говорить, Юри знаками пыталась заставить мужа присесть рядом, но Рейшин ничего не желал замечать и оставался стоять за стулом жены с самым суровым видом.
Шока задался вопросом, знала ли невестка о том, что «красивый юноша» в действительности является ее племянником, и решил, что наверняка знала, просто не подавала вида. Не показывала, как и то, что, на самом деле, испытывала к старшему деверю неприязнь.
- Я уверен, что они будут очень рады увидеться с вами. Чаю?
От мимолетной улыбки Юри-химе вокруг словно стало светлее. Рейшин заботливо перехватил чашку и собственноручно вложил ее в маленькие ладошки жены.
Шока аккуратно поставил чайник обратно на стол и слегка приподнял темные брови. Поспешность и готовность, с какою брат совершил сей жест вежливости, застали его врасплох. За все эти годы ему не выпадало возможности понаблюдать за браком младшего брата, однако Рейшин вел себя почти образцово. Он, не задумываясь, поставил жену на равную с собой высоту, что выглядело бы весьма странным для любого мужчины, тем более для такого гордого, как он.
Однако Шока также полагал, что Юри была единственной в мире женщиной, которой хватило бы ума и храбрости приручить даже целую армию, а не только одного чересчур упрямого, властного и немного инфантильного мужчину. По крайней мере, Ко Шока от всей души на это рассчитывал.
- Что ты делаешь, брат? – повторил Рейшин, нахмурившись.
Шока, кивнув, развернул и поднял свиток. Свиток оказался картиной, на которой в классической манере был изображен сад, по саду гуляли два журавля, привезенные из восточных стран. Краски создавали очень мягкий и нежный контраст с желтоватой бумагой и словно сияли в лучах уже заходящего за горизонт солнца.
- Одинокий журавль – символ одиночества, два журавля – символ вечной любви. Однажды став парой, они будут вместе до самой смерти.
Рейшин, сузив глаза и внимательно слушая брата, все же опустился на стул рядом с женой и устремил пронзительный взгляд на великолепных птиц, осторожно переступающих длинными ногами над кристально-чистой, серебристой водой.
- Пришло время и моей дочери свить свое гнездо, - осторожно продолжил Шока, ожидая бурной реакции, которая, надо отдать Рейшину должное, последовала незамедлительно.
- Свадьба? – пронзительно вопросил тот, вскочив из-за стола. Юри-химе поморщилась и, мягко потянув мужа за рукав, усадила его обратно. Покосившись на нее, Рейшин рассеянно и раздраженно схватился за кружку с чаем. Его жена была безрассудна, своевольна и совершенно лишена почтительности, подобающей всем на свете женам без исключения.
- Шурей и Сейран хотят пожениться, - заявил Шока и откинулся на спинку стула, прикрыв глаза. Он сделал все, что мог, заставив Рейшина выслушать новости. Теперь очередь была за невесткой.
Сквозь пелену пронизывающего ужаса Юри увидела, как маленькая кружка с чаем застывает в воздухе всего лишь в нескольких миллиметрах от губ мужа. Он очень медленно опустил ее, внушив своей жене опасение, что засим последует приказ изгнать принца Сейена повторно, сбросить его со стен, окружавших столицу, а, если не поможет, то четвертовать и предать сожжению останки. Стоило этому очаровательному деспоту закусить удила, и все старания переубедить его были напрасны.
- Кто? – зловеще проскрежетал мужчина. - Шурей и кто?
- Рейшин, - не открывая глаз, предостерегающе оборонил Шока.
На его месте Юри с огромным наслаждением наградила бы мужа такими прозвищами, что у него уши бы завяли, но это лишь повредило бы их цели. Хватит и предупреждения деверя, благо Рейшин был всегда преисполнен почтения перед ним.
- Вы, разумеется, хотели бы для нее более высокородного жениха, - быстро заметила она, не дожидаясь, пока муж разразится проклятиями, и потерла лоб. У нее разболелась голова. Она глотнула чая и поморщилась – чай был воистину ужасен.
- По происхождению он превосходит нас всех вместе взятых, - спокойно откликнулся Шока, по всей видимости, вознамерившийся защищать юношу до конца.
Юри одобрительно кивнула. Сейран был ее племянником, и хоть она сама находила юношу весьма холодным, готова была допустить, что он искренне любил Шурей и пользовался взаимностью. В конце концов, Юри сама была замужем за ужасно эксцентричным человеком, который, тем не менее, прятал за извечными веерами и сарказмом чистое и любвеобильное сердце.
Всего миг назад Рейшин думал, что не в состоянии злиться сильней, чем в минуту, когда Шока упомянул о свадьбе. Но открытие, что Юри, которая всегда терпеть не могла старшего брата, встала на его сторону, заставило мужчину заскрипеть зубами. Невероятно, до чего дошло дело при его попустительстве!
- Объясни мне, брат, - раздраженно потребовал он, отказываясь вслух признавать разумность соображений Шоки по поводу происхождения жениха в частности и свадьбы в целом, - что произошло?
- Сейран и Шурей знакомы с детства и, несмотря на значительную разницу в годах, всегда радовались возможности бывать вместе. Неудивительно, что они полюбили друг друга.
Прищурившись, Рейшин следил за старшим братом, и хотя сумрачное лицо его оставалось непроницаемым, как у сфинкса, взгляд был холоден и задумчив. Для него с каждым новым словом Шоки картина обретала неприятную реальность и четкость.
Он помнил бывшего принца, помнил даже слишком хорошо. Мальчишка всегда умудрялся смотреть на него сверху вниз, даже когда был вдвое младше и меньше его. Сейен не опускал глаз под его суровым взглядом, не был поражен внешностью Киджина. Большие серо-зеленые глаза смотрели на мир серьезно, пристально и строго, пытливо и вдумчиво. Пятнадцать лет назад Ходжи, улыбнувшись, сказал, что мальчишка далеко пойдет, но Рейшина в тот момент лишь раздражало, что тот так быстро и прочно занял место в семье старшего брата, рядом с Шурей, место, к которому он сам так отчаянно стремился. Отнюдь не лучезарные воспоминания.
- Я прошу твоего благословения, - тихо, но твердо закончил Шока.
Рейшин признавал, что бывший принц был умен и решителен, у него был трезвый и проницательный ум и даже необходимая - время от времени - жесткость характера. Но он вовсе не собирался оценивать по достоинству того, кто смотрел на него свысока.
Когда Ко Рейшин, наконец, позволил себе заговорить, голос его шипел, как выпускаемый из чайника пар:
- Вы просите невозможного. Моя племянница не выйдет замуж за нищего отвергнутого принца, чтобы всю жизнь влачить жалкое существование.
К сожалению, природа не наделила Ко Рейшина чувством меры – а в своих симпатиях и антипатиях Рейшин не знал никакой меры - существенный недостаток, немало вредящий любому человеку в тех случаях, когда требуется смириться с непреодолимыми обстоятельствами.
Юри со стуком поставила чашку на стол. Ее муж вздрогнул.
- Шурей вовсе не будет влачить жалкое существование. Они любят друг друга. Это все, что должно нас волновать.
Рейшин, забыв нахмуриться, с изумлением уставился на свою возмутительно очаровательную и дерзкую молодую жену, которая только что с нахальным превосходством растолковывала ему, что такое семейное счастье. Легкая улыбка, вопреки его воле, скользнула по сжатым губам, глаза весело блеснули, но мужчина решительно сдвинул брови и фыркнул. Он не собирался сдаваться так легко и так быстро.
Внезапно раздался скрип ворот, и из-за створки показалась тоненькая фигурка в красном.
Рейшин, тут же забыв про свой план, суровость и праведный гнев, сжался и почти инстинктивно закрыл свое лицо широким движением веера, хотя угол дома и не позволял девушке увидеть сидящих в саду гостей.
Шурей выглядела запыхавшейся и невероятно счастливой. В эту минуту нельзя было не залюбоваться ею. Разрумянившаяся, увлеченная, полная воодушевления, она что-то оживленно говорила, обращаясь к Сейрану, который с легкостью управился со щеколдой и подошел к ней. Девушка доверительно положила правую руку ему на грудь и, очаровательно улыбнувшись, склонила голову набок. Их взгляды встретились всего лишь на мгновение - всякого растрогал бы этот взгляд, в котором с самого начала не было ничего предосудительного, лишь светилась радость и забота. Каждый из них по-своему любовался другим - Сейран слегка улыбнулся в ответ, Шурей слегка покраснела.
Все это выглядело так чистосердечно, естественно и мило, что даже Рейшин почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло и растаяло. Странное, настороженное выражение его зеленых задумчивых глаз изменилось, словно что-то другое привлекло его внимание, что-то внутри него самого, словно какая-то тонкая грань его гордой, но заботливой души постепенно перевесила прежние предубеждения.
- Какая чудесная картина получилась бы, был бы здесь художник, умеющий ее запечатлеть, - искренне восхитилась Юри-химе, очарованная молодыми людьми.
К сожалению, она не подумала о чувствах своего сурового мужа. Вырвавшееся у нее замечание не дало завершиться чудесной душевной метаморфозе. Рейшин застыл, потом, скованно кивнув напоследок старшему брату, стремительно зашагал прочь, положительно источая негодование и чувство оскорбленного достоинства, а Юри-химе, на мгновение незаметно закатив глаза, взволнованно поспешила следом.
Весеннее солнце окончательно опустилось за горизонт, вечер стал темен, воздух - тих и неподвижен. Шока опустил руки на колени и прислушался. В глубокой тишине казалось, что природа, закрыв глаза, устало дышит у него под боком. Решение было принято, хоть и не озвучено. Теперь все будет хорошо.
Автор: katya_neko ([email protected])
Фэндом: Saiunkoku Monogatari
Бета: нет
Пейринг/Персонажи: Сейран, Шурей, Шока, Рьюки, Джуусан-химе, Шуе, Койю, Рьюшин, Рейшин, Юри-химе, триплет Ранов, Сейран/Шурей, легкое Рьюки/Шурей, легкое Рьюки/Джуусан-химе, Рейшин/Юри-химе, Шока/Шокун
Жанр: романс, приключения
Рейтинг: PG-13
Состояние: в процессе
Описание: написан по заявке, которая разбудила во мне шиппера-маньяка XD
Посвящение: Okini-chan как заявителю и товарищу-шипперу XD
Предупреждение: выставлять где угодно, но только с этой шапкой. Помните о нежной душе автора и копирайтах XD
Пока не расцвела сакура
Часть 17. Решение РейшинаЧасть 17. Решение Рейшина
Ко Рейшин, гордо подняв голову и бросая по сторонам пылкие уничтожающие взгляды, стремительно шагал, или, как выразилась его чересчур веселая жена мгновение назад, «яростно топал» по бесконечным дворцовым коридорам. Его руки безостановочно раскрывали и закрывали неизменный веер, который служил ему не столь знаком духа, власти и достоинства, сколько щитом и оружием одновременно. Стройный и подтянутый, он обладал величественной осанкой и своеобразной грацией, у него был высокий лоб и кошачий разрез глаз, однако во всех его движениях, так же, как и в манере говорить, проступала резкость. Красивое лицо его было умным, энергичным и волевым, но на нем были написаны высокомерие, строптивость и насмешливое упрямство.
Редкие служащие, которым не повезло в этот день оказаться на пути известного своими выходками министра, уже давно и как можно быстрее разбежались бы по своим департаментам, но весь ожидаемый эффект, как всегда, портила его не к месту очаровательная и беспричинно счастливая Юри, которая весело вышагивала рядом с мужем, солнечно улыбаясь каждому встречному.
Все еще очень молодая женщина, яркая и обаятельная, Юри-химе сохранила ту кипучую, неистощимую энергию, которой, наверняка, отличалась в детстве и отрочестве. Однако стоило присмотреться внимательнее, и можно было заметить, что, даже при некоторой доле излишней живости, жена Ко Рейшина неплохо владела тем извечным чисто женским арсеналом обольщения, который доступен только умудренным опытом особам и который, стоило признать, был в ее исполнении очень действенным, так как проявлялся ненавязчиво, спонтанно и естественно. Ее веселое настроение неизменно вызывало искренние улыбки. Юри была чуткой, нисколько не боялась обнаружить свои чувства, умудрялась говорить предельно откровенно, при этом не проявляя и тени грубости, невинно очаровывала, ни разу не прибегая к фальшивому притворству.
И каждый упомянутый выше встречный, который, по мнению Рейшина, был просто обязан посмотреть на него перепуганными глазами, тут же улыбался и розовел в ответ на лучезарную улыбку Юри-химе, и рассыпался в цветастых любезностях, отчего дьявольский взгляд ее мужа становился еще страшнее.
Подумать только, взрослые мужчины, государственные мужи, заносчивые министры тряслись от ужаса в его высокомерном присутствии, а его дерзкая жена поистине наслаждалась, бросая ему вызов своими улыбочками!
Весь дворец буквально гудел, прислуга толпилась по углам, обсуждая свежие сплетни. До него долетали невнятные обрывки фраз, имена «Ши», «Ран» вперемешку с таинственным шепотом об императоре и его советниках. Рейшина это отнюдь не беспокоило. Пусть дурно воспитанные люди болтают все, что им угодно. Им никогда не понять, что значит быть рожденным в благородной семье.
Однако упоминание в непрерывном потоке сплетен имени принцессы Ко ему совсем не понравилось. Склонив голову и тщательно прислушиваясь, Ко Рейшин все же замедлил шаг, потом остановился. Его любимая племянница не была предметом, факт существования которого можно с легкостью перемалывать бесстыжими языками. Тем более - в его присутствии.
Еще несколько минут назад витавшая в облаках Юри, оглядываясь по сторонам, не преминула заметить:
- Твой брат хотел поговорить с нами об этом?
Рейшин, не удостоив ее ответом, раздраженно щелкнул веером в последний раз и зловеще продолжил стыть на месте. Группа сплетников, точно под действием невиданных чар, смолкла, люди резко выпрямились, устремив на него испуганные взоры, потом проворно попятились под прикрытие колонн.
- Поспешим, - прищуренный взгляд Ко Рейшина на сей раз выражал полнейшее удовлетворение.
Его жена послушно кивнула, но подаренная ему ласковая улыбка давала понять, что она считает его некстати исполнившимся самодовольства престранным созданием.
***
- Шока-сама пригласил этого человека к себе?!
Сейран ничего не ответил, посмотрев на сконфуженную вопросом Шурей, потом на молчаливого Шуе, чьи плечи начали подозрительно подергиваться, а Ри Койю сокрушенно продолжил:
- Надеюсь, он не задержится там надолго.
Шурей, не выдержав, вопросительно прикоснулась к его рукаву, и Сейран тут же повернулся к девушке, успокоив ее улыбкой. Ласковое выражение серо-зеленых глаз заставило ее забыть вопрос, который мгновение назад уже вертелся на ее языке и готов был сорваться с губ.
Шурей чувствовала себя счастливой, и это счастливое настроение не покидало ее, и только, казалось, росло с каждым часом. За обедом Шока, сославшись на чудесный день и великолепную погоду – утро было на редкость ясным и теплым, - убедил детей совершить прогулку по городу и подышать свежим воздухом. Девушка с затаенной радостью поддержала отца, вызвавшись сопровождать Сейрана, который все еще немного покашливал, казался ослабевшим и бледным.
Девушка с раннего утра уже побывала в саду и теперь поведала ему, что на молодых вишневых деревьях появились хрупкие светло-розовые почки, спросила, не сможет ли он перекопать землю для грядок и заметила, что на крыше особняка решило поселиться семейство птиц. Беседуя о повседневных мелочах и взявшись за руки, они гуляли вдоль реки, дальше по улице и мимо торговых лавок, где тут же столкнулись с шумной парой неразлучных друзей.
Внешне сохраняя невозмутимое спокойствие, Сейран в глубине души с облегчением перевел дыхание. Ко Рейшин был чертовски непредсказуем - не было никакой возможности угадать его реакцию на что-либо в принципе, однако Сейран сильно сомневался, что этот знаменитый своим эксцентричным поведением министр будет в восторге, если его тайна родства с Шурей разоблачится таким нелепым путем.
Краем сознания Сейран удивился, что Койю до сих пор называет Рейшина не иначе, как «этот человек». Но, учитывая, что советнику пришлось пережить ради приемного отца, это прозвище было вполне нейтральным, если не мягким. Да и замечание Койю, скорее всего, было продиктовано отнюдь не антипатией к покровителю, а неким чувством протеста, досадой на Рейшина за его нелепые, смехотворные взгляды.
Обычно советник императора Ри был тих и серьезен. Это был добросовестный, неподкупно честный, строгий человек, непреклонный в своих пристрастиях, немного рассеянный, но, несомненно, достойный, искренний и верный своим друзьям и убеждениям.
Но стоило разговору коснуться Ко Рейшина - и Койю словно подменяли. Сейран сокрушенно покачал головой.
- Итак, - произнес Шуе, легонько, обходительно и непринужденно кланяясь Шурей, - вас, кажется, есть с чем поздравить.
Ленивая улыбка его была почти мальчишеской. Шурей подняла на генерала сверкающий взгляд.
- Да, так оно и есть.
В воздухе повисло удивленное молчание. Приоткрыв рот от изумления, Койю, казалось, рад был бы раствориться в воздухе - видно, в отличие от друга, новость оказалась для него сюрпризом. Стараясь побороть свое замешательство, он поспешно поклонился, поздравляя друзей, впрочем, достаточно искренне.
Шуе самодовольно и довольно-таки бесцеремонно закинул руку на плечи Сейрану, в который раз посягнув на его драгоценное личное пространство. Тот лишь раздраженно уставился на конечность человека, воспитанием которого столь преступно пренебрегали в детстве.
- Он согласился жениться на мне, - предельно серьезно уточнила Шурей.
Койю уставился на девушку так, словно увидел позади нее призрака. Шуе, хитро прищурившись, окончательно разулыбался и сосредоточенно поднял глаза к небесам, словно что-то подсчитывая или сравнивая преимущества с издержками, потом тихонько и восхищенно фыркнул. Только спустя несколько месяцев Сейран узнал, что почти вся императорская армия обсуждала их, без устали делала ставки, и, в итоге, проницательный генерал Ран получил неплохой навар.
- А мы пришли сюда в поисках моего бестолкового младшего брата, - сообщил Шуе и, высматривая упомянутого гения, буквально повис на Сейране, не обращая никакого внимания на величественный и гневный взгляд последнего.
Действительно, в десятке шагов от них непонятно зачем копался в разноцветных лентах Ран Рьюрен. Солидно и основательно сделав выбор, хмурый юный гений протянул продавцу деньги и выпрямился, выглядя довольно комично с длинными шелковыми лентами ярко-синего цвета в руках.
Заметив, что рядом со старшим братом появились новые фигуры, он живо повернулся и побежал к ним наперекор потоку людей, привлекая к себе всеобщее внимание. Выражение его лица поменялось – теперь он был на верху блаженства.
Сейран моргнул, пользуясь моментом, умудрился ткнуть локтем в ребра генерала - и, наконец, высвободился. Он не был близко знаком с младшим наследником Ранов, но после инцидента в провинции Са инстинктивно чувствовал, что ему можно доверять. Привязанность Рьюрена была всегда искренней, и эта чистота мыслей находила ответный отклик в его душе.
Жизнь этого романтичного гения была песней, поэзией, его речь составляли прекрасные лирические выражения и изящные обороты, он питал склонность к резким душевным порывам и восторгам. Тайны – неимоверно сложные, а подчас и вовсе непонятные – хранились глубоко в его верном сердце и лишь изредка прорывались наружу странными резкими экспромтами.
Подлетев к ним, Рьюрен с воодушевлением вынул из кармана роковую флейту – а он носил ее в рукаве постоянно, как носят деньги или носовой платок - и поднес ее к губам, тем самым приведя в трепет стоявших в непосредственной близости друзей.
- Позвольте мне в честь встречи сыграть вам эту чудесную мелодию!
Шурей молнией повернулась к Сейрану и, поднявшись на цыпочки, плотно закрыла его уши руками – юноша, в отличие от нее, до сей поры умудрялся тем или иным способом избегать импровизированных концертов, и поэтому не догадывался о степени разрушительности некоторых из них. И зажмурилась. Но ничего не последовало – воцарилось молчание.
Рьюрен, задумчиво поднеся флейту к губам, во все глаза глядел на Шурей. Потом перевел взгляд на пребывавшего в некотором замешательстве Сейрана.
На нескончаемо долгий миг взгляды молодых людей скрестились, пока они оценивали друг друга, потом Рьюрен склонил голову набок и, вздохнув, побрел прочь.
Теперь у него осталось лишь одно незаконченное дело. Путешествуя мимо сумеречных берегов, он понял, что в неволе светлячкам не выжить. Без стремящейся в лесных ручьях чистой воды они погаснут.
Проводив Рьюрена взглядом, Сейран задумался, какое прозвище даст ему этот непоседливый гений впоследствии. Не иначе, «супруг моего сердечного друга номер один».
***
Ранней весной вечера нередко оказывались холодными и сырыми, так было и в этот вечер. Хотя весь день с самого утра держалась ясная и солнечная погода, на закате похолодало - и земля сразу стала мерзлой и твердой.
Рейшин прошествовал мимо огромного особняка, окинув взглядом сад и старые стены, которые держались в вертикальном положении только благодаря умелым рукам хозяев. По саду пронесся ветер, бумага затрепетала, и острый слух мужчины уловил звук шуршания мокрой кисти по сухой, тонкой бумаге.
- Что ты делаешь, брат?
Шока поднял голову от своих бумаг и улыбнулся, привстав.
- Рейшин.
Тот кивнул и посторонился, пропуская вперед жену.
Шока внимательно посмотрел на невестку. Прошло столько лет, а она ничуть не изменилась. В светлых волосах танцевали золотые нити, в карих глазах светилось лукавая теплота, в голосе тут и там проскальзывали чистые нотки. В ней по-прежнему жило нечто непосредственное, порывистое, нечто неповторимое, как неповторимы и единственны в своей природе рассвет, закат, неуловимый след падающей звезды, переливчатый цвет чешуи, очертания дыма, струящаяся рябь шелковой ткани. Юри-химе была самой оригинальной и несговорчивой особой женского пола, с какой Шока когда-либо имел весьма своеобразное счастье столкнуться.
- Шока-сама, как великодушно с вашей стороны пригласить нас на чай.
Хозяин дома усмехнулся в ответ на холодноватый тон и учтиво кивнул. По всей видимости, невестка по-прежнему недолюбливала его, хоть и была любезна.
К сожалению, в попытке убедить младшего брата она оставалась чуть ли не единственным козырем в рукаве.
Шока вежливо повел рукой, и Юри грациозно опустилась на невысокий стул, расправив просторные одежды. В ее движениях не осталось ни тени того сорванца, которым она когда-то была, однако в ясных глазах плясали золотые искры.
- Рейшин много рассказывал мне о Шурей. Как она поживает?
- Спасибо, Шурей здорова, а Сейран, благодарение Богу, почти оправился от лихорадки.
- Ах, тот самый мальчик, которого вы усыновили много лет назад. Такой красивый юноша, совсем как наш Койю.
Продолжая говорить, Юри знаками пыталась заставить мужа присесть рядом, но Рейшин ничего не желал замечать и оставался стоять за стулом жены с самым суровым видом.
Шока задался вопросом, знала ли невестка о том, что «красивый юноша» в действительности является ее племянником, и решил, что наверняка знала, просто не подавала вида. Не показывала, как и то, что, на самом деле, испытывала к старшему деверю неприязнь.
- Я уверен, что они будут очень рады увидеться с вами. Чаю?
От мимолетной улыбки Юри-химе вокруг словно стало светлее. Рейшин заботливо перехватил чашку и собственноручно вложил ее в маленькие ладошки жены.
Шока аккуратно поставил чайник обратно на стол и слегка приподнял темные брови. Поспешность и готовность, с какою брат совершил сей жест вежливости, застали его врасплох. За все эти годы ему не выпадало возможности понаблюдать за браком младшего брата, однако Рейшин вел себя почти образцово. Он, не задумываясь, поставил жену на равную с собой высоту, что выглядело бы весьма странным для любого мужчины, тем более для такого гордого, как он.
Однако Шока также полагал, что Юри была единственной в мире женщиной, которой хватило бы ума и храбрости приручить даже целую армию, а не только одного чересчур упрямого, властного и немного инфантильного мужчину. По крайней мере, Ко Шока от всей души на это рассчитывал.
- Что ты делаешь, брат? – повторил Рейшин, нахмурившись.
Шока, кивнув, развернул и поднял свиток. Свиток оказался картиной, на которой в классической манере был изображен сад, по саду гуляли два журавля, привезенные из восточных стран. Краски создавали очень мягкий и нежный контраст с желтоватой бумагой и словно сияли в лучах уже заходящего за горизонт солнца.
- Одинокий журавль – символ одиночества, два журавля – символ вечной любви. Однажды став парой, они будут вместе до самой смерти.
Рейшин, сузив глаза и внимательно слушая брата, все же опустился на стул рядом с женой и устремил пронзительный взгляд на великолепных птиц, осторожно переступающих длинными ногами над кристально-чистой, серебристой водой.
- Пришло время и моей дочери свить свое гнездо, - осторожно продолжил Шока, ожидая бурной реакции, которая, надо отдать Рейшину должное, последовала незамедлительно.
- Свадьба? – пронзительно вопросил тот, вскочив из-за стола. Юри-химе поморщилась и, мягко потянув мужа за рукав, усадила его обратно. Покосившись на нее, Рейшин рассеянно и раздраженно схватился за кружку с чаем. Его жена была безрассудна, своевольна и совершенно лишена почтительности, подобающей всем на свете женам без исключения.
- Шурей и Сейран хотят пожениться, - заявил Шока и откинулся на спинку стула, прикрыв глаза. Он сделал все, что мог, заставив Рейшина выслушать новости. Теперь очередь была за невесткой.
Сквозь пелену пронизывающего ужаса Юри увидела, как маленькая кружка с чаем застывает в воздухе всего лишь в нескольких миллиметрах от губ мужа. Он очень медленно опустил ее, внушив своей жене опасение, что засим последует приказ изгнать принца Сейена повторно, сбросить его со стен, окружавших столицу, а, если не поможет, то четвертовать и предать сожжению останки. Стоило этому очаровательному деспоту закусить удила, и все старания переубедить его были напрасны.
- Кто? – зловеще проскрежетал мужчина. - Шурей и кто?
- Рейшин, - не открывая глаз, предостерегающе оборонил Шока.
На его месте Юри с огромным наслаждением наградила бы мужа такими прозвищами, что у него уши бы завяли, но это лишь повредило бы их цели. Хватит и предупреждения деверя, благо Рейшин был всегда преисполнен почтения перед ним.
- Вы, разумеется, хотели бы для нее более высокородного жениха, - быстро заметила она, не дожидаясь, пока муж разразится проклятиями, и потерла лоб. У нее разболелась голова. Она глотнула чая и поморщилась – чай был воистину ужасен.
- По происхождению он превосходит нас всех вместе взятых, - спокойно откликнулся Шока, по всей видимости, вознамерившийся защищать юношу до конца.
Юри одобрительно кивнула. Сейран был ее племянником, и хоть она сама находила юношу весьма холодным, готова была допустить, что он искренне любил Шурей и пользовался взаимностью. В конце концов, Юри сама была замужем за ужасно эксцентричным человеком, который, тем не менее, прятал за извечными веерами и сарказмом чистое и любвеобильное сердце.
Всего миг назад Рейшин думал, что не в состоянии злиться сильней, чем в минуту, когда Шока упомянул о свадьбе. Но открытие, что Юри, которая всегда терпеть не могла старшего брата, встала на его сторону, заставило мужчину заскрипеть зубами. Невероятно, до чего дошло дело при его попустительстве!
- Объясни мне, брат, - раздраженно потребовал он, отказываясь вслух признавать разумность соображений Шоки по поводу происхождения жениха в частности и свадьбы в целом, - что произошло?
- Сейран и Шурей знакомы с детства и, несмотря на значительную разницу в годах, всегда радовались возможности бывать вместе. Неудивительно, что они полюбили друг друга.
Прищурившись, Рейшин следил за старшим братом, и хотя сумрачное лицо его оставалось непроницаемым, как у сфинкса, взгляд был холоден и задумчив. Для него с каждым новым словом Шоки картина обретала неприятную реальность и четкость.
Он помнил бывшего принца, помнил даже слишком хорошо. Мальчишка всегда умудрялся смотреть на него сверху вниз, даже когда был вдвое младше и меньше его. Сейен не опускал глаз под его суровым взглядом, не был поражен внешностью Киджина. Большие серо-зеленые глаза смотрели на мир серьезно, пристально и строго, пытливо и вдумчиво. Пятнадцать лет назад Ходжи, улыбнувшись, сказал, что мальчишка далеко пойдет, но Рейшина в тот момент лишь раздражало, что тот так быстро и прочно занял место в семье старшего брата, рядом с Шурей, место, к которому он сам так отчаянно стремился. Отнюдь не лучезарные воспоминания.
- Я прошу твоего благословения, - тихо, но твердо закончил Шока.
Рейшин признавал, что бывший принц был умен и решителен, у него был трезвый и проницательный ум и даже необходимая - время от времени - жесткость характера. Но он вовсе не собирался оценивать по достоинству того, кто смотрел на него свысока.
Когда Ко Рейшин, наконец, позволил себе заговорить, голос его шипел, как выпускаемый из чайника пар:
- Вы просите невозможного. Моя племянница не выйдет замуж за нищего отвергнутого принца, чтобы всю жизнь влачить жалкое существование.
К сожалению, природа не наделила Ко Рейшина чувством меры – а в своих симпатиях и антипатиях Рейшин не знал никакой меры - существенный недостаток, немало вредящий любому человеку в тех случаях, когда требуется смириться с непреодолимыми обстоятельствами.
Юри со стуком поставила чашку на стол. Ее муж вздрогнул.
- Шурей вовсе не будет влачить жалкое существование. Они любят друг друга. Это все, что должно нас волновать.
Рейшин, забыв нахмуриться, с изумлением уставился на свою возмутительно очаровательную и дерзкую молодую жену, которая только что с нахальным превосходством растолковывала ему, что такое семейное счастье. Легкая улыбка, вопреки его воле, скользнула по сжатым губам, глаза весело блеснули, но мужчина решительно сдвинул брови и фыркнул. Он не собирался сдаваться так легко и так быстро.
Внезапно раздался скрип ворот, и из-за створки показалась тоненькая фигурка в красном.
Рейшин, тут же забыв про свой план, суровость и праведный гнев, сжался и почти инстинктивно закрыл свое лицо широким движением веера, хотя угол дома и не позволял девушке увидеть сидящих в саду гостей.
Шурей выглядела запыхавшейся и невероятно счастливой. В эту минуту нельзя было не залюбоваться ею. Разрумянившаяся, увлеченная, полная воодушевления, она что-то оживленно говорила, обращаясь к Сейрану, который с легкостью управился со щеколдой и подошел к ней. Девушка доверительно положила правую руку ему на грудь и, очаровательно улыбнувшись, склонила голову набок. Их взгляды встретились всего лишь на мгновение - всякого растрогал бы этот взгляд, в котором с самого начала не было ничего предосудительного, лишь светилась радость и забота. Каждый из них по-своему любовался другим - Сейран слегка улыбнулся в ответ, Шурей слегка покраснела.
Все это выглядело так чистосердечно, естественно и мило, что даже Рейшин почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло и растаяло. Странное, настороженное выражение его зеленых задумчивых глаз изменилось, словно что-то другое привлекло его внимание, что-то внутри него самого, словно какая-то тонкая грань его гордой, но заботливой души постепенно перевесила прежние предубеждения.
- Какая чудесная картина получилась бы, был бы здесь художник, умеющий ее запечатлеть, - искренне восхитилась Юри-химе, очарованная молодыми людьми.
К сожалению, она не подумала о чувствах своего сурового мужа. Вырвавшееся у нее замечание не дало завершиться чудесной душевной метаморфозе. Рейшин застыл, потом, скованно кивнув напоследок старшему брату, стремительно зашагал прочь, положительно источая негодование и чувство оскорбленного достоинства, а Юри-химе, на мгновение незаметно закатив глаза, взволнованно поспешила следом.
Весеннее солнце окончательно опустилось за горизонт, вечер стал темен, воздух - тих и неподвижен. Шока опустил руки на колени и прислушался. В глубокой тишине казалось, что природа, закрыв глаза, устало дышит у него под боком. Решение было принято, хоть и не озвучено. Теперь все будет хорошо.
@темы: Заказы, Saiunkoku Monogatari, Пока не расцвела сакура, Творчество, Фанфики